Интервью Сергея Киреева с Сергеем Папушем

Предисловие Сергея Киреева: около двух месяцев назад в своей статье “Ещё раз знакомьтесь: Сергей Папуш” (https://www.mosslalom.ru/news/eshhyo-raz-znakomtes-sergej-papush/ ) я пообещал взять у него интервью о событиях 2007-го года на реке Юрункаш – тогда из группы Сергея Черника домой вернулись двое, четверо погибли. Двое выжили, потому что Сергей Папуш (далее просто Палыч) взялся за их спасение.

Группа Сергея Черника

Не буду пересказывать содержание многочисленных телепередач и документальных фильмов, посвящённых этой теме, просто напомню суть дела: в сентябре 2007-го группа российских спортсменов приехала в Северный Китай на реку Юрункаш с целью совершить её первопрохождение – никто тут раньше ни на каких судах не ходил, категория сложности маршрута – высшая.

По окончании похода группа на связь не вышла – была и нет, ни слуху ни духу. Время шло, друзья и близкие пропавших понимали: надо что-то делать.

Сергей Новак – друг Сергея Черника и знакомый Сергея Папуша – позвонил ему и спросил, как быть.

Юрункаш

Далее – слово Сергею Павловичу Папушу.

Сергей Папуш (С.П.): сентябрь 2007-го, сижу дома, пью чай, звонит Сергей Новак и говорит: “Черник повёл группу на Юрункаш, прошло уже несколько дней, как ребята должны были объявиться, но никого нет, тишина. Изначально китайский проводник с ишаками помог им добраться до реки (там долгий путь по горам), и он же должен был забрать их на финише в конкретном населённом пункте и отвезти на “большую землю”. Проводник ждёт, группы нет, пропала”.

Я был не в курсе, что Черник ушёл на Юрункаш, мы с ним тогда крутились-вертелись по своим профессиональным делам, я – по слаломным, он – по бизнесу, несколько месяцев не виделись, и тут – такое известие.

Сергей Черник

 

Сергей Киреев (С.К.): сопоставил ли ты это известие с событиями 1991-го года, когда твоя группа тоже не сразу вышла к жилью, к людям, совершая первопрохождение реки Сарыджаз на границе Китая с Киргизией?

Прежде, чем Палыч ответит, справка для читателя: Сарыджаз в конце 80-х – начале 90-х – последняя непройденная река бывшего СССР, “маяк” для спортсменов разных эпох. Палыч и его команда были первыми, кто попытался решить и решили эту задачу – в 1990-м и 1995-м была пройдена большая часть реки, в 1996-м этот многоступенчатый штурм продолжился (мне посчастливилось быть в том походе и участвовать в первопрохождении сложных участков), а затем, в последующие годы, уже Сергей Крюков с группой прошёл заключительную часть Сарыджаза.

С.П.: Да, я вспомнил те события. В 1990-м году пограничники, приглядывавшие за нами с вертолётов по собственной инициативе, в какой-то момент нас потеряли, несколько дней искали, не нашли и сообщили об этом “по инстанциям” – в министерства, турклубы и т.д. Как уж там информация дальше гуляла, не знаю, но родственников некоторых участников похода известили, что вся группа погибла. Хорошо, что жена одного из них разбиралась в спортивном туризме, она сразу спросила: “А тела нашли?”. “Нет, не нашли”, – был ответ. Тогда она быстро позвонила жёнам других участников и сказала: “Не верьте, что все погибли. Они вернутся. Я знаю своего мужа и знаю Палыча”.

Да, мы тогда существенно задержались, водные и горные препятствия на таких маршрутах иногда ломают весь график движения, в итоге мы вернулись целыми-невредимыми, но эти несколько дней неизвестности были тревожными и тяжёлыми для наших близких.

С.К.: что ты сказал себе, услышав от С.Новака, что группа Черника не выходит на связь – “Ещё несколько дней подождём” или “Нет, ждать не будем, надо звонить во все колокола (понять бы ещё, в какие)?

С.П. Я попросил С.Новака рассказать всё, что он знает об участниках похода, о проводнике, о типе катамаранов, о составе экипажей и т.д., и через час после разговора с ним у меня сложилась картина  – не того, что случилось на Юрункаше (могло случиться всё, что угодно), а того, что будет дальше происходить.

С.Новак обратился ко мне не только как к своему хорошему знакомому, но и как к заместителю президента федерации гребного слалома России, а президентом её был Лавров Сергей Викторович, он же министр иностранных дел нашей страны. С.Новак сказал: “Попробуй, Палыч, договориться с Лавровым С.В. о проведении спасательной операции в Китае, вдруг получится?”

Я представил, как звоню Лаврову С.В. и говорю всё это – ребята пошли в поход, спутникового телефона у них нет, где-то они застряли, время идёт, что делать, непонятно, хорошо бы спасателей направить к месту предполагаемой трагедии, – где это место, никто не знает – то ли на реке, то ли глубоко в горах, радиус поисков не известен… При этом среди участников похода нет ни одного слаломиста, т.е. люди к Федерации гребного слалома не имеют формального отношения. Получалось, надо убедить министра, чтобы он убедил китайских коллег, чтобы те начали масштабные поиски пропавшей экспедиции своими силами – район закрытый, чужих спасателей туда вряд ли пустят.

Я не понимал – а, может, в МЧС обратиться – наше или китайское? И будут ли они хоть пять секунд со мной говорить? Когда альпинисты пропадают где-нибудь в Гималаях, никто ни в какое МЧС не обращается, ни в какой МИД не идёт, всем всё ясно: есть у  группы оплаченная страховка – ищут тебя с вертолётами, нет – никто не ищет, кроме твоих товарищей, если они не погибли и у них есть силы тебя искать. В остальных экстремальных видах спорта, похожих на наш – такая же картина.

Комментарий С.К.: До этих событий С.П.Папуш десятки лет помогал всем, кому можно,  – я имею в виду сообщество слаломистов и туристов-водников – организовывал спортивные слёты, отправлял на место соревнований чужие лодки, когда их хозяева не справлялись, брал на поруки трудных подростков, поручался за спортсменов перед маршрутно-квалификационной комиссией, участвовал в разборах несчастных случаев в водных походах, и т.д., и т.д.  Все люди бурной воды знали: Палыч – тот, кто поможет и никогда ничего не попросит взамен.

С.П.: Сразу после получения от С.Новака информации о пропавшей группе я встретился с Сергеем Пановым – тогдашним главой Федерации спортивного туризма России, –  мы вместе составили документ с описанием ситуации и отправили его на имя С.В.Лаврова, так что, когда я ему чуть позже позвонил, он был в курсе дела.

С.В.Лавров находился в это время в Австралии вместе с Президентом России В.В.Путиным на саммите стран-участниц АТЭС (Азиатско-Тихоокеансого сотрудничества). Приняв мой звонок, он задал несколько уточняющих вопросов, – я при этом понимал, что должен быть лаконичен и конкретен в своих ответах – за пару минут рассказал ему, что люди попали в беду, но есть шанс их спасти. С.В.Лавров тут же довёл эту информацию до Президента России В.В.Путина, а тот столь же быстро переговорил с Президентом Китайской Народной Республики Ху Цзиньтао.

Дальше случилось невероятное: лидер Китая дал согласие на проведение совместной российско-китайской спасательной операции в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китае – территории, закрытой для иностранных силовых ведомств. То есть на высшем политическом уровне было принято решение о проведении этой операции силами МЧС России и Министерства обороны Китая.

Спасательная операция

С.К. Как дальше развивались события?

С.П. Была организована моя встреча с генералом – одним из заместителей министра МЧС С.К.Шойгу, я ему рассказал, как есть, – что группа из шести человек несколько дней шла с проводником к точке начала сплава, пешая часть маршрута проходила на высотах от пяти до шести тысяч метров, сплав начали на высоте 4500 м (это очень высоко!), контрольные сроки выхода с маршрута истекли, искать людей надо в первую очередь на самой реке, во вторую – в близлежащих к ней горах, при этом в поисках надо задействовать альпинистов и опытных водников из России.

Генералу не приходилось ранее встречаться с туристами-водниками, и он поначалу скептически всё это слушал – мол, уверен ли ты, Сергей Палыч, что люди не “зависли” где-нибудь в тёплом месте, расслабляясь при помощи разных напитков? Я, как мог, объяснил ему, что это не те туристы, которых он себе представляет, это спортсмены-экстремалы, и с ними точно что-то случилось.

Однако же от генерала я узнал, что китайские военные начали прочёсывать низовья Юрункаша, раз уж принято соответствующее решение на высшем политическом уровне. Спасатели МЧС России скоро прилетят в Китай и присоединятся к поискам, они знают, что делать, помощь альпинистов и спортсменов-водников им не нужна.

“Но это же совсем другое, – говорю ему, – там без специальных навыков не обойтись – без них вообще вся затея может рухнуть! Там по сложнейшей бурной воде, возможно, надо будет Юрункаш бороздить в поисках членов группы Черника – живых или мёртвых”.

“Ладно, – сказал генерал, – езжай, Сергей Палыч, на военный аэродром в г.Жуковский и переговори с начальником спасотряда МЧС, я ему позвоню, обсуждайте детали”.

И мы поехали с Игорем Гомбергом на аэродром в Жуковский. Игорь много лет оказывал организационную и финансовую помощь не только московскому, но и всему российскому гребному слалому. И мне лично – в решении самых сложных профессиональных вопросов. И тут он был рядом.

В Жуковском мы пообщались с бойцами МЧС и узнали, что вертолётов, способных работать в высокогорных условиях – таких, как на Юрункаше, у них в наличии нет. Есть вот этот большой самолёт ИЛ-76, на нём и полетят члены спасательной экспедиции в Китай и будут там взаимодействовать с местными военными.

Обсудив оперативные вопросы, мы узнали на следующий день, что китайская сторона на низовом уровне раздумала пускать к себе самолёт из России. Я опять связался с С.В.Лавровым, он ответил: “Все вопросы решим, готовьте экспедицию!”.

И вопросы были решены. С китайской стороной.

С.К. А здесь, в Москве, как дела двигались?

С.П. Я через два дня, пока всё утрясалось, поговорил ещё с одним руководящим офицером МЧС – меня к нему тот генерал отправил, заместитель С.К.Шойгу. Ясно было, что экспедиция состоится, самолёт в Китай полетит, люди будут работать, но разночтения по плану действий были налицо.

Как я уже сказал, мы с Игорем Гомбергом предлагали послать с отрядом МЧС альпинистов и высококлассных водников-слаломистов, а МЧС нам говорило: “Сами справимся, это наша работа”. Мы им: “Да, согласны, но вы такую работу никогда не делали, там, возможно, надо по бурной воде рубиться, это уже к нам! Там высокие горы, в конце концов, – горная болезнь не разбирает чинов и званий”.

И всё это время я был на связи с С.В.Лавровым. Если кто не знает, он тоже человек бурной воды, рафтинг для него – не пустой звук, он на рафте не одну реку прошёл. Сергей Викторович меня услышал, повлиял на ситуацию, и в итоге с отрядом МЧС полетели четыре опытных туриста-водника и Михаил Селезнёв со своим каяком. И это решение – послать в Китай Мишу – оказалось одним из ключевых.

Михаил Селезнёв

Комментарий С.К.: Палыч не любит рассказывать о своих собственных заслугах, но я скажу. Как любой умный руководитель, он точно решает в критический момент, кому доверить сложное дело, без которого всё завалится. Я сейчас повторяю то, что уже писал в своей статье про Палыча  – он всегда хорошо знал, кто из его воспитанников на что способен.

“Незаменимых нет” – это не его философия. Палыч отлично понимает, что незаменимые есть. В данном случае Михаил Селезнёв по кличке Мишель. Этого парня мы выращивали всем “Буревестником” – ну, помогали ему формироваться. И помогли – перед нами ярчайшая личность, уникум в смысле спортивных и человеческих качеств. Я с ним отдельное интервью сделаю – дождись, читатель.

С.П.: Когда завис вопрос с отправкой в Китай водников и альпинистов, я мысленно ужаснулся – представил, как там без них дело пойдёт: спасатели будут делать то, что умеют, а этого может катастрофически не хватить. Ну, высадятся они поближе к берегу Юрункаша, а дальше что? А как они в каньоны полезут? А как будут выживших транспортировать по бурной воде?

В общем, удалось в Китай Мишеля отправить, и это оказало огромное влияние на ход экспедиции.

По прилёту наших в Китай всё было непросто, их заселили в местную гостиницу в г.Хотан и несколько дней не допускали к участию в спасательной операции. Китайские военные совершали вылеты на своих вертолётах,  – искали пропавших вдоль русла Юрункаша, наши спасатели сидели в гостинице, а я всё время был на связи с Лавровым С.В., пытаясь повлиять на ситуацию. В конце концов это удалось, аргументы российской стороны были услышаны, тем более, что все поиски на тот момент были безрезультатными.

Объективно говоря, природные условия для таких поисков на Юрункаше крайне сложны. И высота для вертолётов там почти предельная, и рельеф такой, что сверху мало что видно – каньонные стенки затрудняют обзор, делая его порой невозможным. Но в один из дней, 12.09.2007, уже летая совместными российско-китайскими группами, спасатели обнаружили какое-то непонятное пятно, нехарактерное для местного пейзажа – то ли собранные в кучу обломки катамарана, то ли тела людей – сверху не разглядишь.

Приземлиться совсем рядом было невозможно из-за отсутствия ровной площадки, пришлось садиться в полутора-двух километрах по горизонтали от этого места и на 500 метров выше по вертикали, да ещё и на другом берегу реки, а потом полдня идти по горам со всем снаряжением к нужному месту. Быстрее там никак не пройдёшь из-за скал и каньонов.

У китайских военных была маленькая лодка, типа рыбацкой, явно не способная справляться с быстрым течением. На ней решили переправиться на другой берег, к этим самым обломкам. Лодка с двумя гребцами сразу перевернулась, люди выплыли, и после этого уже Миша Селезнёв на каяке сделал траверс к тому берегу – он профессионал, ему это легко удалось, без него бы ничего не получилось.

На берегу Михаил обнаружил обломки катамарана и два тела без признаков жизни, завёрнутые в палаточный тент. Затем общими усилиями подготовили переправу – Миша траверсировал туда-сюда с концами верёвок в руке, их натянули над рекой – толстую и тонкую, и уже после этого спустили на воду большое надувное судно. На нём и перевозили тела с одного берега на другой, используя эти верёвки.

Информация о том, что найдены первые двое погибших, поступила в российские СМИ до официального опознания тел, и родственники всех участников похода полдня не знали, кто погиб. Им оставалось только гадать и ждать известий. А погибшими были руководитель группы 47-летний Сергей Черник и его 25-летний сын Иван.

 

С.К. Хронология этой трагедии многократно описана в самых разных источниках, всё есть в Интернете, но скажи, Сергей Палыч, как там поход по Юрункашу начинался и как дальше события развивались?

С.П. Около недели группа шла к точке начала сплава, – там собрали катамараны, стартовали и какое-то время, несколько дней, на протяжении примерно ста сорока километров справлялись с очень высокой и сложной водой. В одном из порогов 24.08.2007 перевернулись оба катамарана. Отца и сына Черников “зажевала” огромная бочка, она их не отпускала пять часов, в ней они и погибли.

Трое выживших оказались на левом берегу, четвёртый (В.Сметанников) – на скале посреди русла реки, там он провёл ночь, опасаясь прыгать в реку и плыть к берегу  – вокруг бурлящая, ревущая вода, из которой ты только что еле вылез, обратно в неё не хочется.

Утром трое стали двигаться по суше вдоль реки в поисках Черников – шли медленно, там кругом каменные завалы и обрывы, а Сметанников, поняв, что есть только один путь к спасению – всё-таки прыгать в бурную воду и плыть, решился и прыгнул. Он достиг левого берега, добрался по суше до своих, и вчетвером они обнаружили спустя некоторое время обломки обоих катамаранов, болтающиеся в улове. Там же, в воде, были и тела погибших накануне Сергея Черника и его сына.

Это был один из поворотных моментов всей трагической эпопеи, о которой мы ведём речь. Высота – 3000 метров, кругом шести- и семитысячные горные пики, как выходить – непонятно, т.к. карты этого “затерянного мира” у ребят были очень приблизительные, других им достать не удалось, связи никакой, – спутниковый телефон они с собой в поход не взяли.

Это один из главных вопросов, ответ на который так и не получен: почему у них не было спутникового телефона? Сергей Черник – опытнейший спортсмен, многократный чемпион страны по водному туризму, многое повидал. Но у него не спросишь, а выжившие участники похода – А.Зверев и А.Паутов –  говорят, что это решение руководителя. Наличие телефона могло бы спасти всех четверых, выживших после первой аварии. Но я в этом интервью не делаю “разбор полётов”, только обозначаю важные факты.

Паутов и Селезнёв

С.К.: Что стали делать четверо живых, найдя двух погибших?

С.П. Они решили продолжить сплав. Состояние большого, четырёхместного катамарана они определили как непригодное для движения по реке, поэтому восстановили из обломков двухместный катамаран и пошли на нём дальше.

Надо было выживать.

С.К. Как ты считаешь, был ли шанс дойти до жилья по суше?

С.П. Сергей, я сейчас отвечу, но давай, начиная с этого места, определим допустимые для нас с тобой границы публичного обсуждения данной темы.

Как ты помнишь, в день прилёта Миши Селезнёва бортом МЧС из Китая в Москву мы вчетвером – я, ты, Игорь Гомберг и Миша собрались вечером у Игоря дома (насколько я помню, Михаил прямо из аэропорта к нам приехал) и очень подробно по горячим следам обсудили все действия участников похода и спасательную операцию. Нам надо было “сверить часы” – понять, одинаково ли мы понимаем главные вещи в экстремальном спорте. Выяснилось, что да, мы совпали в своих оценках по всем пунктам.

Паутов

С.К. Ну, вам с Мишей надо было ещё и выговориться после всего пережитого, я хорошо помню ваши впечатления и оценки.

И мы тогда неформально договорились: если и комментировать действия участников сплава по Юрункашу, то очень аккуратно. Тема крайне болезненная, и делать кому-то ещё больнее мы точно не хотели. И сейчас не хотим.

Потом, в последующие месяцы и годы, в самых разных СМИ было много высказываний по поводу этой трагедии, большинство из них – бред сивой кобылы. Для того, чтобы оценивать действия обоих экипажей на Юрункаше, надо быть специалистом, то есть пройти самому несколько “шестёрок”, иначе смысла нет разговаривать, там всё очень сложно “в поле” устроено, слишком много тонкостей, много переменных величин. И каждая аварийная ситуация уникальна.

Я и не прошу тебя, Палыч, в этом интервью оценивать действия участников событий на Юрункаше. Но если захочешь – можешь оценить –  в тех границах, которые ты сам себе определил.

Зверев

С.П. Не захочу. По тем причинам, которые ты чуть выше назвал. Я только обозначаю некоторые факты, отвечая на твои вопросы. Неформальный анализ происшедшего мы в таких случаях проводим в своём узкопрофессиональном сообществе, где люди глубоко понимают суть дела, потому что сами ходили в  сложные водные походы. А в публичном поле я могу себе позволить, кроме обозначения фактов, ещё и, пожалуй, порассуждать на тему альтернативных вариантов – возможно, вот так ещё можно было бы сделать, чтобы избежать трагедии, а, возможно, и вот так…

С.К. Тогда вернёмся к моему вопросу: как ты считаешь, по суше, а не по воде можно было ребятам выбираться после первой аварии?

С.П. Попробую ответить. Но вернёмся к началу сплава. Первый фактор, напомню, который мог стать решающим и в итоге стал им – это отсутствие у группы спутникового телефона. Есть телефон – есть шанс на жизнь в определённых условиях (а они наступили). Нет телефона – почти нет шанса (если только лидеры России и Китая рядом не окажутся в момент звонка С.П.Папуша С.В.Лаврову). Это вот и есть первый момент истины. Он повлиял на всё остальное.

Второй момент не так очевиден – как спасаться – по суше или по воде, когда всё уже произошло – четверо живых на берегу, связи нет, продукты есть, надо решать, что делать дальше. От решения зависит жизнь.

Сергей Черник, Иван Черник, Владимир Сметанников

Заголовок этого интервью я, С.Папуш, придумал сам: С МОИХ СЛОВ ЗАПИСАНО ВЕРНО. Верно в моём понимании (отдельные мелкие неточности в моём рассказе могут быть, но сути дела они не меняют).

Я составил представление о том, что там на реке происходило, общаясь впоследствии как с участниками похода, Зверевым (1972 г.р.) и Паутовым (1979 г.р.) так и с теми, кто их спасал – Михаилом Селезнёвыми и бойцами МЧС. И вот что мне представляется верным: обнаружив тела отца и сына Черников, четверо выживших после первой аварии (крушения в одном пороге двух катамаронов) были в крайне тяжёлом психологическом состоянии, и никто из них не взял на себя функции лидера. Отношения между ними в эти минуты были далеки от идеальных и даже просто от рабочих. Единого сплочённого организма группа в этот момент не представляла. Соответственно, качественного совещания на тему, что делать дальше, не было. Запредельный уровень коллективного стресса и сами взаимоотношения в “усечённой” уже группе не позволили участникам похода “на холодную голову” принять жизненно важное решение на тему: КАК ВЫЖИВАТЬ?

И достаточно импульсивно ребята сказали себе: “Плывём дальше”.

Паутов

С.К. Ты считаешь, альтернативные варианты были?

С.П. Они были по определению. Пока ты жив и способен двигаться, у тебя есть выбор. Представь те минуты: ребята подавлены психологически, но никто физически не травмирован и, что очень важно, у всех прекрасная горная подготовка.

Они могли бы “шкурой” почувствовать, что после гибели Черников река для них – это смерть, а горы – это жизнь. Почему? Потому что неизвестный, непройденный Юрункаш в большую воду, особенно если идёшь вчетвером на неприспособленном для нормального сплава судне, может не дать тебе шанса зачалиться к берегу для просмотра сложного порога – ты в него влетаешь и не можешь эффективно маневрировать – четверым на двухместной развалине это крайне сложно.

И даже просмотрев порог и увидев, что он тебе “не по зубам” и его надо обносить, ты всё равно вынужден его идти, т.к. горный рельеф не позволяет сделать обнос – вот такие были изначальные вероятностные условия продолжения сплава после гибели руководителя и его сына.

Вероятность эта наступила – довольно скоро, 27.08.25 г., произошёл оверкиль, унёсший ещё две жизни.

Зверев

С.К. Уместна ли здесь параллель между событиями на Юрункаше и трагедией 1972-го года в Андах, когда потерпел крушение самолёт, летевший из Монтевидео в Сантьяго – тогда из 45 человек на борту 29 погибли при крушении, а также от холода, травм и в результате схода лавины на разрушенный фюзеляж самолёта, где они укрывались? Тебе наверняка известна эта история, когда на высоте 3600 м над уровнем моря люди выживали очень долго – спасатели о них узнали через 72 дня после крушения самолёта. 16 человек остались в живых только потому, что двое из них пошли за помощью по заснеженным горам и через десять дней вышли к людям.

С.П. Да, конечно. Уругвайский самолёт, на котором летела команда по регби с сопровождающими её лицами, рухнул в Андах, это был октябрь. Большая высота, много снега и мало еды, лавиноопасность и болезни – такими были условия выживания после катастрофы. По следам этих событий сняты фильмы и написаны книги, история нашумевшая.

Горы там тоже высокие, десять дней идти за помощью непросто, но двое справились и тем самым спасли остальных.

Четверо на Юрункаше, выжившие после первой аварии, могли рассмотреть вариант движения по горам.

Они решили двигаться по воде – там через 50 километров приток, по нему есть шанс выйти к людям.

Для двоих это решение стало роковым, двоих чудом спасли – вот итог.

 

С.К. Вернёмся к точке невозврата. Спрашивал ли ты вернувшихся участников похода, почему всё же не был восстановлен четырёхместный катамаран?

С.П. Да, спрашивал, но чёткого ответа не получил. Думаю, общий стресс на тот момент помешал провести мозговой штурм на тему “Как восстановить большой четырёхместный катамаран?”. Вчетвером идти на “двойке” – крайне рискованное решение. Но они пошли, и объяснения этому у меня нет.

С.К. Что было дальше?

С.П. Как я уже сказал, после нескольких километров сплава они перевернулись. В результате оверкиля на таких реках люди часто оказываются на разных берегах. Так случилось и в этот раз. Александр Зверев вылез на левый берег, Андрей Паутов – на правый. И он, Паутов, оказался в “капкане”, в ловушке: в его распоряжении –  узкая полоска берега, метров сто в длину, дальше никуда не пройдёшь – скалы нависают над водой, а вверху над тобою – каменный большой карниз, свободы манёвра – никакой. Ни вверх, ни вдоль реки – никуда нельзя идти, невозможно.

А.Зверев, выбравшись на левый берег, видит своих погибающих товарищей, Владимира Сметанникова и Дмитрия Тищенко: цепляясь за перевёрнутый катамаран, они “варятся” в огромной “бочке” посреди реки, это продолжается долго, больше полутора часов, он им ничем помочь не может, иногда их всё же выбрасывает в улов, но они не могут зачалиться, попадают обратно в “бочку”, идёт борьба за жизнь, люди в итоге начинают замерзать и терять сознание, их отрывает от катамарана, одного из них, плывущего по Юрункашу без признаков жизни, видит Паутов со своего берега…

Дальше начинается история выживания А.Зверева и А.Паутова. Они на разных берегах и друг друга не видят…

Но вернёмся к спасработам. Через несколько дней после обнаружения тел Черников спасатели заметили с вертолёта обломки второго, двухместного катамарана – в нескольких километрах вниз по течению. Это всех обнадёжило – если найдено судно, значит, есть шанс найти живыми членов экипажа. Поиски продолжались, но надежда таяла – ежедневные вылеты ничего не давали.

Начала портиться погода – пыльные бури превращали небо в какое-то тёмно-коричневое песчаное месиво, и в некоторые дни полёты стали невозможными. Дело двигалось к завершению спасработ, т.к. время шло, а результата не было. По всему выходило, что оставшихся четверых ненайденных спортсменов забрала река.

И вдруг на 26-й день после второй аварии (это потом было посчитано) мне звонит Михаил Селезнёв по спутниковому телефону и говорит: “Один человек нашёлся! Вышел к нам – худой, измождённый, но живой! Это Александр Зверев”. Конечно, моих эмоций не описать. Первый делом я позвонил его отцу, потом – Лаврову С.В., а через некоторое время он сам мне звонит и говорит: “Ещё один нашёлся!” Это Паутов самостоятельно вышел к вертолёту, увидев его в воздухе и поняв, что тот где-то поблизости приземлился, но никто его, Паутова, так и не увидел.  Андрей осознал, что единственный его шанс – броситься в реку, переплыть её и бежать к вертолёту, пока тот не улетел.

Так он и сделал.

С.К. Давай по достоинству оценим волю к жизни Андрея Паутова и Александра Зверева.

С.П. Конечно. У Андрея с первого дня трагизм его положения в каменной ловушке осложнялся тем, что в нескольких метрах от себя он видел разрушенный, раздолбанный двухместный катамаран с привязанными к нему рюкзаками – тот болтался в улове за скалой, прыгнуть с которой Андрей на него опасался: да, там палатки, тёплые вещи, продукты, горелка с бензином – там жизнь, на первый взгляд. Но что ты со всем этим будешь делать? – вёсел нет, уплыли при оверкиле, пространства для жизни тоже нет  – прыгнув, ты оказываешься в крохотном каменном мешке, из которого уж точно не выбраться.

Еда и одежда в нескольких метрах от тебя, но ты много дней мёрзнешь и голодаешь  – что может быть хуже?

У Александра Зверева, выживавшего все эти дни на противоположном берегу и ничего не знавшего, как и Андрей, о судьбе других участников сплава на двойке, тоже хватало драматических минут: в течение нескольких дней перед своим спасением он видел летающие вокруг вертолёты, он понимал, что его ищут.

Но никто не видел его! Александр поднялся на несколько сот метров по вертикали, чтобы просигналить спасателям: “Я здесь! Живой!” – он махал руками, кричал во всё горло, даже видел глаза лётчика в кабине вертолёта – настолько это было близко – вот оно, спасение! Но лётчик не видел его – он смотрел строго вниз, изо всех сил пытаясь разглядеть хоть что-то похожее на человеческое тело, а Зверев был совсем рядом, он мог добросить камень до вертолёта, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, и эта мысль у Александра была. Но он не стал этого делать – чтобы случайно не повредить винт или другую деталь.

И сумел-таки в последний момент, когда время поисков подходило к концу, дойти до приземлившегося неподалёку вертолёта.

С.К. А как А.Паутов сумел добраться до спасателей?

С.П. Увидев в небе вертолёт –  на исходе своего “заточения” на узкой каменной косе, он понял, что это, скорее всего, последний шанс спастись. И силы у него почти кончились, и затяжная пыльная буря могла снова грянуть в любой момент, и вообще было ясно: его, Паутова, с воздуха никто не видит, и искать его вечно не будут. Рано или поздно все спасательные операции сворачиваются, если в разумные сроки нет результата.

И он был прав. Не выйди он тогда к спасателям, всё, думаю, было бы кончено. Никто бы за Паутовым на следующий день не прилетел из-за пыльных облаков. Андрей сделал то, чего ему больше всего не хотелось, но без этого нельзя, если хочешь жить – он прыгнул в бурную воду, в Юрункаш, и поплыл к левому берегу – там где-то в предыдущие дни садился вертолёт. Он находит на левом берегу пещеру, в которой жил всё это время Зверев (уже покинувший её и вышедший к спасателям) и ночует в ней.

Наутро он снова видит садящийся на другом берегу поисковый вертолёт и опять переплывает Юрункаш в обратном направлении!

И идёт к вертолёту.

И доходит.

С.К. А что с В.Сметанниковым и Д.Тищенко?

С.П. Тело В.Сметанникова было обнаружено в последние дни поисков.

Окончательный итог спасательной экспедиции: найдены три тела погибших участников похода – Сергея Черника, Ивана Черника, Владимира Сметанникова, двое найдены живыми – Андрей Паутов и Александр Зверев, тело Д.Тищенко не найдено.

Тела погибших возвращены на родину.

С.К. Я правильно понимаю, что для тебя много личного во всей этой истории? На праздновании твоего пятидесятилетия был весь наш бурноводный московский мир, включая С.Черника, я видел, как вы с ним общаетесь – как два мастера своего дела, отлично знающие друг другу цену. С.Черник – твой друг, и ты сделал всё, чтобы спасти его группу. Можешь тут что-то добавить?

С.П. Да, для меня это личная история – мы с Сергеем Черником дружили много лет.

И ещё – в ходе всей спасательной эпопеи я увидел, что много, много людей способны объединиться ради жизненно важной цели, хоть и малодостижимой, на первый взгляд. Мне трудно описать словами те чувства, что я испытал, узнав, что двое живы.

В деле их спасения “звёзды” так сошлись, как не бывает, казалось бы, в этой жизни.

Сам посуди: не окажись вместе на австралийском саммите президенты России и Китая, а также министр иностранных дел РФ Лавров С.В. в те дни, когда стало известно о пропаже группы, не начнись вовремя масштабнейшая спасательная операция с участием бойцов МЧС, военных и спортсменов, не выйди из последних сил к вертолёту Зверев и Паутов, не задержись этот вертолёт в ожидании Михаила Селезнёва, искавшего на реке Сметанникова и Тищенко (ему, сплавляясь вниз, надо было потом по горам возвращаться с каяком к этому вертолёту), остались бы Зверев и Паутов там, в горах, навсегда.

И таких условий – множество. И пыльная буря могла начаться раньше на день-два и продолжаться неизвестно сколько, и вертолёт мог улететь в последний день раньше – и всё, конец.

Но двое живы. Значит, всё было не зря.

С.К. В моём понимании, на первом этапе, до отправки самолёта МЧС в Китай, ты был менеджером проекта по спасению пропавшей группы. Согласен?

Дальше там уже оперативно другие рулили – в первую очередь китайские военные и наши спасатели.

С.П. Я так вопрос не ставлю – в каждый момент я делал, что мог. И все делали, что только могли.

С.К. А я ставлю. Мы с тобой давно живём, оба знаем: есть менеджер проекта – есть шансы на успех, нет менеджера – нету никаких шансов. Проект в данном случае – то, чего раньше никогда не делали.

Комментарий С.К.: Я и скажу от себя: Палыч рулил и вырулил. Это очевидно.

Зачем напоминаю: исключительно ради справедливости.

Без неё разумная жизнь на земле исчезнет.

С.К.: Ещё вопрос: тебе, Палыч, кто-то “Спасибо” сказал за проведённую тобой работу?

Почему спрашиваю: вот “реперные точки” всей этой темы:

1. Ты должен был после звонка Новака быстро подготовить обращение к Лаврову С.В., находившемуся не в Москве, а в Австралии, с чётким и сжатым изложением материала. Ты должен был через него “достучаться” до президентов России и Китая.

2. Надо было срочно переломить ситуацию, когда китайская сторона на уровне исполнителей стала тормозить процесс – мол, без вас всё сделаем. (С.П.: сам говорю “Спасибо” – конечно, С.В. Лаврову, он после моих звонков всё исправил).

3. Ключевой момент: МЧС не хотело брать на борт спортсменов-профессионалов, но в итоге полетели четыре опытных водника и Михаил Селезнёв. Заблудись ты в этом тактическом лабиринте, и всё, ребятам хана – Звереву и Паутову.

Тебе надо было пройти каждую “реперную точку”, ты прошёл, люди живы, “спасибо” услышал?

Зверев

С.П. Да, много раз от разных людей. Но и другое услышал. Отец одного из выживших  – конкретно Александра Зверева – позвонил мне в разгар операции по спасению его сына и строго пожурил меня – что-то Вы, мол, Сергей Павлович Папуш, затянули со спасением человека, Вам бы, Сергей Павлович Папуш, следовало внимательнее относиться к исполнению своих обязанностей, хочу Вас немного подстегнуть, поактивнее надо работать!

Не дословно всё это, но суть точно такая.

И после завершения спасработ он меня снисходительно похвалил: вот видите, мол, Сергей Павлович, можете, когда захотите! Опять-таки – не дословно, но смысл я точно не путаю.

С.К. А ты что ответил, особенно про “обязанности”?

С.П.”Приму к сведению”, – что тут ещё ответишь? Нету смысла отвечать.

Но сам я хочу сказать “Спасибо” всем, кто принимал участие в спасении людей.

Это Игорь Гомберг – он тратил время, нервы и деньги, чтобы люди вернулись домой.

Это Сергей Панов – мне нужна была поддержка, чтобы сделать правильный первый шаг. Он мне её оказал.

Это Михаил Селезнёв. Ты “реперные точки” перечислил, а есть ещё одна. Надо было, чтобы Михаил тоже живым вернулся. Он там на Юрункаше в одиночку двухметровые валы таранил, разыскивая выживших. Хорошо хоть, Игорь Гомберг по телефону ему успел “навтыкать” – мол, пеняй на себя, если не прекратишь, – ищи другие решения!  Мишель Гомберга слушает, это один из самых близких его друзей.

Ещё спасибо тем парням из МЧС России, что изо всех сил искали выживших. Они себя не щадили в своей экспедиции.

Спасибо китайским военным, в первую очередь лётчикам, – они боролись до последнего. Они успели до очередной песчаной бури, которая могла стать роковой.

И вообще – в этой истории я точно не главный.  Главные, пожалуй, лидеры Китая и России – они договорились, насколько я знаю, за считанные минуты. Главный – Сергей Викторович Лавров, настоящий мотор этой операции.  Главный  – Михаил Селезнёв, которого мы с тобой помним ещё 14-летним подростком. Без него Черники так бы и не были похоронены на родной земле. И ещё главный – Сергей Новак. Промедли он день-два со своим звонком, и неизвестно, как бы всё обернулось. И Зверев с Паутовым – тоже главные действующие лица в спасении самих себя. Выживать без единой крошки еды три с половиной недели  – даже не знаю, как такое возможно.

А ТЕПЕРЬ – МОЁ ПОСЛЕСЛОВИЕ К РАССКАЗУ ПАЛЫЧА

С.К. И всё же насчёт “спасибо” в адрес Палыча. Мы с ним не раз ходили в Гималаи, в Непал, кое-что видели.

Говорят, там есть отдельные этнические группы, у которых в языке отсутствует слово “Спасибо” – люди живут нормальной естественной жизнью, а когда надо кому-то помочь, просто помогают, не понимая, а как иначе, зачем ещё какое-то “Спасибо?”. Ты же не говоришь это птице, когда она летит или поёт, не говоришь никакого “Спасибо” человеку, когда он на твоих глазах идёт в гору или спускается с неё, и т.д. Так и в случае с Палычем.

Он искренне не понимает, за что его кто-то должен благодарить. Он просто ДЕЛАЕТ то, что нужно. Для него помогать – так же естественно, как в гору ходить. Или как птице летать и песни петь.

Когда Палыч прочитал мою статью о нём (“Ещё раз знакомьтесь: Сергей Папуш”), где я его сравниваю не только с Чапаем на коне, а ещё и с рыцарем Дон Кихотом, он позвонил мне и рассказал, что у его отца долгие годы стояла на письменнном столе бронзовая статуэтка.

Это был Дон Кихот, один из самых любимых персонажей отца Палыча. Я, не имея об этом понятия, написал в той статье, что знаю двух рыцарей без страха и упрёка – вот как раз Дон Кихота и Сергея Папуша, в просторечии Палыча. Сейчас подтверждаю. Оба они берутся за решение задач, где шансов на успех – почти ноль. От себя скажу, что НОЛЬ – ЭТО СМЕРТЬ. Ноль – это ничего. Ноль лет жизни – что это, как не смерть?

 

Палыч, узнав от С.Новака, что ещё немного, и, скорее всего, у ребят останется ноль дней жизни, бросил все дела и пошёл в бой, как Дон Кихот против мельниц. В данном случае ветряные мельницы – это сама ситуация: связи никакой, река никем нехоженая, миллионов долларов на спасательную операцию у родных и близких нет, а если б и были, никто бы их в этот закрытый район не пустил.

Палыч пошёл на ветряные мельницы и в очередной раз победил.

Зачем я всё это написал, зачем взял интервью у Палыча специально про Юрункаш? Исключительно по формальным соображениям. Если человек сделал что-то выдающееся, и он мой друг, то моя обязанность – рассказать об этом миру.

А мир пусть на ус мотает. Пусть думает – есть ли у него знакомый Дон Кихот (или Палыч, к примеру), который спасёт, если что?

Р.S. В разные советские годы я учился в разных вузах, и везде у нас был предмет “Марксистско-ленинская философия”. И на экзаменах надо было знать, если спросят – а какой первый и главный вопрос философии? Правильным ответом было: “Главный вопрос философии – что первично: дух или материя? Конечно, материя.” То есть ты и вопрос должен был знать, и ответ на него. Кажется, там ещё и второй важный вопрос философии был, а то и третий, сейчас не помню.

У меня другая версия в сознании сформировалась по итогу прожитых лет.

Главный вопрос философии – это: “Что первично – ДЕЙСТВИЕ ИЛИ БЕЗДЕЙСТВИЕ?”. И второй, не менее главный вопрос: “А ТЫ КТО В ЭТОЙ ЖИЗНИ?”.

Так вот о Палыче, с ним ведь интервью: ОН ТОТ, ДЛЯ КОГО ДЕЙСТВИЕ ПЕРВИЧНО.

Тут в одной фразе оба ответа на оба вопроса. Для него бездействие  –  разновидность смерти, когда ничего вокруг тебя нет, а ДЕЙСТВИЕ – ОСНОВА ЖИЗНИ. Ну куда проще?

Об этом и моё интервью. О разумном, сложном, коллективном действии, в результате которого смерть проиграла, а жизнь победила.

Палыч процесс запустил, потому она и победила.

Р.Р.S. У Палыча дома на письменном столе до сих пор Дон Кихот стоит – тот, из бронзы.

Он ему от отца достался.

 

 

С.Киреев.  6.04.2025 г.